- Регистрация
- 29 Июл 2013
- Сообщения
- 2,255
- Реакции
- 2,475
По настоящему героин завоевал Америку к началу 70-х годов. Это было связано с войной в Индокитае, когда в Южном Вьетнаме, Камбодже, Лаосе и Таиланде сосредоточилась группировка войск численностью до полумиллиона человек, в том числе тысячи сотрудников спецслужб. Реальный контроль над их деятельностью практически отсутствовал. Это позволило наиболее предприимчивым из их числа завязать криминальные контакты с этническими китайцами, составляющими значительную долю населения региона и имевшими многовековой опыт функционирования так называемых триад. В итоге был создан новый, на этот раз уже весьма емкий канал контрабанды героина в Америку. Он брал свое начало в отдаленном горном районе «Золотого треугольника», где сходятся границы Бирмы, Таиланда и Лаоса, практически отсутствовала, да и сегодня отсутствует государственная власть и активно действовали сепаратисты из местных народностей мео и шан и просто бандиты из числа бывших военнослужащих гоминдановской армии. Из «Золотого треугольника» зелье, зачастую по каналам и на транспортных средствах ЦРУ и армии США, поступало в места расположения американских войск, в первую очередь в Сайгон и Бангкок, а также в Гонконг, откуда, триады доставляли его в Сан-Франциско, где имеется многочисленная китайская диаспора. В итоге героиновая наркомания стала в США массовым явлением, а бирманская провинция Шан вплоть до конца 80-х годов удерживала сомнительную пальму мирового лидерства в области производства наркотиков.
С середины 80-х годов на Америку обрушилась новая беда – эпидемия кокаиновой наркомании, причем и на этот раз не без участия армии, ЦРУ и других спецслужб. В это время в Колумбии получили широкое развитие так называемые наркокартели, самыми известными из которых стали Медельинский картель, возглавлявшийся Пабло Эскобаром, и Калийский картель во главе с братьями Родригесами. Наркокартели наладили авиационную доставку на свои базы в колумбийской сьерре и сельве листьев коки из Боливии и Перу и переработку их в кокаин, предназначавшийся в основном для американского «потребителя». Наиболее удобный маршрут доставки зелья из Колумбии в США – это Центральная Америка, Мексика и Куба. Все эти страны и регионы являлись в тот период фронтами «холодной войны», районами повышенной активности партизан, и, вполне естественно, привлекали пристальное внимание ЦРУ и военной разведки РУМО.
На Кубе, как известно, все попытки американских спецслужб свергнуть режим Фиделя Кастро окончились неудачей. Куда более успешным оказалось сотрудничество с этим режимом в сфере наркобизнеса. С кубинской стороны этот процесс было поручено возглавить командующему ВВС генералу Франциско Очоа, очень скоро ставшему весьма влиятельной фигурой на Острове Свободы за счет концентрации в своих руках финансовых ресурсов и установлению тесных неформальных связей с американской разведкой и кубинской эмиграцией в Майами. Несмотря на возмущенные публикации в международной прессе, Фидель долгое время смотрел на все это безобразие сквозь пальцы, так как остро нуждался в валютных поступлениях, пусть даже получаемых столь экзотическим путем. Однако когда Очоа совсем уж стал политическим тяжеловесом, нервы не выдержали и у Фиделя. Генерал с группой сослуживцев был арестован, предан скорому суду и расстрелян. После этого территория Кубы для наркотрафика уже не использовалась, а все усилия были обращены на внедрение сотрудников и агентов кубинской разведки в инфраструктуру наркобизнеса непосредственно на территории Колумбии, а также Мексики. В итоге сегодня крупнейшим в мире производителем кокаина является прокоммунистическое партизанское движение ФАРК – «Революционные вооруженные силы Колумбии», заметно потеснившее знаменитые наркокартели, а главной перевалочной базой контрабандистов стал мексиканский штат Чьяпас, где действуют вооруженные индейцы во главе с кумиром антиглобалистов субкоманданте Маркосом. Однако основную роль в кокаиновой экспансии сыграла все же не Куба, а конфликты в Центральной Америки, в которых американцы поддерживали никарагуанских «контрас» против сандинистского режима, сальвадорские «эскадроны смерти» против партизан «Фронта Фарабундо Марти» и сменявшие друг друга военные правительства Гватемалы против местных индейцев. Опираясь на базы в зоне Панамского канала, ЦРУ и РУМО направили в зоны конфликтов сотни советников и тысячи тонн оружия и военного снаряжения. Совершенно естественно, что все это было абсолютно бесконтрольно и в итоге привело лишь к контрабанде наркотиков с использованием транспорта и прочих возможностей спецслужб.
На сегодняшний день вольно или невольно созданные американской внешней политикой, армией и спецслужбами каналы наркотрафика в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке не только функционируют, но и стали очень серьезным финансовым и политическим фактором. Причем этот фактор существует как инструмент политики уже не США, а совсем других сил. И это притом, что основные потребители зелья сконцентрированы по-прежнему в Америке и еще в Европе. Именно туда направлен основной наркопоток, оттуда идет откачка многомиллиардных денежных сумм. И при этом параллельно коррумпируется весомый сегмент правоохранительной системы. Вопрос же о том, кто реально контролирует столь весомую долю глобального наркобизнеса всегда как-то обходится молчанием. Видимо в силу отсутствия прямых доказательств. Однако косвенные данные существуют. Рассматривая в данной связи Латинскую Америку, уже упоминалась Куба. Можно назвать и такие государства, как Венесуэла, руководимая Уго Чавесом, и в последние годы Бразилия. Во всяком случае львиная доля контрабанды кокаина из Колумбии в Европу идет через порты именно этих стран в направлении Санта-Круз-де-Тенерифе и Пиренейского полуострова. Однако все это – силы не претендующие на самостоятельную глобальную роль и проводящие, как и ФАРК, и партизаны в Чьяпасе, линию на неафишируемую координацию действий (или бездействия) в этой части с Китаем. Что же касается «Золотого треугольника», то этот сегмент наркобизнеса в последние 10-15 лет находится под прямым политическим контролем КНР, реализуемым китайскими спецслужбами через диаспоры в Юго-Восточной Азии и США. Иными словами, Китай де-факто является ключевым игроком на мировом наркорынке. Тем более если учесть еще и соседнюю КНДР. Там производство и контрабанда героина возведены в ранг едва ли не официальной политики Трудовой партии Кореи и реализуются руками государственных органов, включая дипломатический корпус и разведку.
Единственным относительно самостоятельным крупным сегментом мирового наркобизнеса пока еще остается Афганистан. Производство героина в международно значимых масштабах началось там со второй половины 80-х годов. В последние два года, то есть после 11 сентября, оно бьет все мыслимые рекорды. При этом основным потребителем афганского зелья наряду с Европой и Индией является Россия. После вывода советских войск и захвата Кабула моджахедами контрабанда наркотиков из Афганистана была выстроена следующим образом. До 3/5 произведенного зелья проходило через Иран и Турцию и попадало на Балканы, а оттуда в страны ЕС. При этом свою «законную» долю в «бизнесе» имели и сегодня продолжают иметь иранские и турецкие спецслужбы. На Балканах, когда там разгорелась межэтническая резня, контрабанда всем и вся, начиная с сигарет и заканчивая оружием, стала едва ли не главным видом экономической деятельности. При этом участники «бизнеса» - албанцы, сербы, македонцы, хорваты, мусульмане, - демонстрируют в этой сфере истинные чудеса интернационализма. Естественно, в таких условиях наркотрафик не может не процветать. Наконец, в самой Европе на смену старомодной сицилийской мафии с середины 80-х годов пришли другие, более динамичные, агрессивные и «голодные» этнические преступные сообщества, сначала нигерийцы и турецкие курды, а затем албанцы из собственно Албании и из сербского автономного края Косово. Еще примерно 1/5 афганского героина идет в Пакистан, а оттуда либо в Бомбей, либо через страны Персидского залива – Бахрейн, Катар, ОАЭ – в ту же Европу. Наконец, остальные 20 процентов уходят в северном направлении. В основном это наркотранзит. Большая часть его следует через Таджикистан в Россию и дальше на Запад. Кое-что, хотя сравнительно немного, идет через Узбекистан. Вносит свой немалый вклад в наркотрафик и режим Туркменбаши, соорудивший собственный транзитный канал: Герат – Ашхабад – Красноводск – Каспий – Калмыкия и Дагестан – Центральная Россия.
С середины 80-х годов на Америку обрушилась новая беда – эпидемия кокаиновой наркомании, причем и на этот раз не без участия армии, ЦРУ и других спецслужб. В это время в Колумбии получили широкое развитие так называемые наркокартели, самыми известными из которых стали Медельинский картель, возглавлявшийся Пабло Эскобаром, и Калийский картель во главе с братьями Родригесами. Наркокартели наладили авиационную доставку на свои базы в колумбийской сьерре и сельве листьев коки из Боливии и Перу и переработку их в кокаин, предназначавшийся в основном для американского «потребителя». Наиболее удобный маршрут доставки зелья из Колумбии в США – это Центральная Америка, Мексика и Куба. Все эти страны и регионы являлись в тот период фронтами «холодной войны», районами повышенной активности партизан, и, вполне естественно, привлекали пристальное внимание ЦРУ и военной разведки РУМО.
На Кубе, как известно, все попытки американских спецслужб свергнуть режим Фиделя Кастро окончились неудачей. Куда более успешным оказалось сотрудничество с этим режимом в сфере наркобизнеса. С кубинской стороны этот процесс было поручено возглавить командующему ВВС генералу Франциско Очоа, очень скоро ставшему весьма влиятельной фигурой на Острове Свободы за счет концентрации в своих руках финансовых ресурсов и установлению тесных неформальных связей с американской разведкой и кубинской эмиграцией в Майами. Несмотря на возмущенные публикации в международной прессе, Фидель долгое время смотрел на все это безобразие сквозь пальцы, так как остро нуждался в валютных поступлениях, пусть даже получаемых столь экзотическим путем. Однако когда Очоа совсем уж стал политическим тяжеловесом, нервы не выдержали и у Фиделя. Генерал с группой сослуживцев был арестован, предан скорому суду и расстрелян. После этого территория Кубы для наркотрафика уже не использовалась, а все усилия были обращены на внедрение сотрудников и агентов кубинской разведки в инфраструктуру наркобизнеса непосредственно на территории Колумбии, а также Мексики. В итоге сегодня крупнейшим в мире производителем кокаина является прокоммунистическое партизанское движение ФАРК – «Революционные вооруженные силы Колумбии», заметно потеснившее знаменитые наркокартели, а главной перевалочной базой контрабандистов стал мексиканский штат Чьяпас, где действуют вооруженные индейцы во главе с кумиром антиглобалистов субкоманданте Маркосом. Однако основную роль в кокаиновой экспансии сыграла все же не Куба, а конфликты в Центральной Америки, в которых американцы поддерживали никарагуанских «контрас» против сандинистского режима, сальвадорские «эскадроны смерти» против партизан «Фронта Фарабундо Марти» и сменявшие друг друга военные правительства Гватемалы против местных индейцев. Опираясь на базы в зоне Панамского канала, ЦРУ и РУМО направили в зоны конфликтов сотни советников и тысячи тонн оружия и военного снаряжения. Совершенно естественно, что все это было абсолютно бесконтрольно и в итоге привело лишь к контрабанде наркотиков с использованием транспорта и прочих возможностей спецслужб.
На сегодняшний день вольно или невольно созданные американской внешней политикой, армией и спецслужбами каналы наркотрафика в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке не только функционируют, но и стали очень серьезным финансовым и политическим фактором. Причем этот фактор существует как инструмент политики уже не США, а совсем других сил. И это притом, что основные потребители зелья сконцентрированы по-прежнему в Америке и еще в Европе. Именно туда направлен основной наркопоток, оттуда идет откачка многомиллиардных денежных сумм. И при этом параллельно коррумпируется весомый сегмент правоохранительной системы. Вопрос же о том, кто реально контролирует столь весомую долю глобального наркобизнеса всегда как-то обходится молчанием. Видимо в силу отсутствия прямых доказательств. Однако косвенные данные существуют. Рассматривая в данной связи Латинскую Америку, уже упоминалась Куба. Можно назвать и такие государства, как Венесуэла, руководимая Уго Чавесом, и в последние годы Бразилия. Во всяком случае львиная доля контрабанды кокаина из Колумбии в Европу идет через порты именно этих стран в направлении Санта-Круз-де-Тенерифе и Пиренейского полуострова. Однако все это – силы не претендующие на самостоятельную глобальную роль и проводящие, как и ФАРК, и партизаны в Чьяпасе, линию на неафишируемую координацию действий (или бездействия) в этой части с Китаем. Что же касается «Золотого треугольника», то этот сегмент наркобизнеса в последние 10-15 лет находится под прямым политическим контролем КНР, реализуемым китайскими спецслужбами через диаспоры в Юго-Восточной Азии и США. Иными словами, Китай де-факто является ключевым игроком на мировом наркорынке. Тем более если учесть еще и соседнюю КНДР. Там производство и контрабанда героина возведены в ранг едва ли не официальной политики Трудовой партии Кореи и реализуются руками государственных органов, включая дипломатический корпус и разведку.
Единственным относительно самостоятельным крупным сегментом мирового наркобизнеса пока еще остается Афганистан. Производство героина в международно значимых масштабах началось там со второй половины 80-х годов. В последние два года, то есть после 11 сентября, оно бьет все мыслимые рекорды. При этом основным потребителем афганского зелья наряду с Европой и Индией является Россия. После вывода советских войск и захвата Кабула моджахедами контрабанда наркотиков из Афганистана была выстроена следующим образом. До 3/5 произведенного зелья проходило через Иран и Турцию и попадало на Балканы, а оттуда в страны ЕС. При этом свою «законную» долю в «бизнесе» имели и сегодня продолжают иметь иранские и турецкие спецслужбы. На Балканах, когда там разгорелась межэтническая резня, контрабанда всем и вся, начиная с сигарет и заканчивая оружием, стала едва ли не главным видом экономической деятельности. При этом участники «бизнеса» - албанцы, сербы, македонцы, хорваты, мусульмане, - демонстрируют в этой сфере истинные чудеса интернационализма. Естественно, в таких условиях наркотрафик не может не процветать. Наконец, в самой Европе на смену старомодной сицилийской мафии с середины 80-х годов пришли другие, более динамичные, агрессивные и «голодные» этнические преступные сообщества, сначала нигерийцы и турецкие курды, а затем албанцы из собственно Албании и из сербского автономного края Косово. Еще примерно 1/5 афганского героина идет в Пакистан, а оттуда либо в Бомбей, либо через страны Персидского залива – Бахрейн, Катар, ОАЭ – в ту же Европу. Наконец, остальные 20 процентов уходят в северном направлении. В основном это наркотранзит. Большая часть его следует через Таджикистан в Россию и дальше на Запад. Кое-что, хотя сравнительно немного, идет через Узбекистан. Вносит свой немалый вклад в наркотрафик и режим Туркменбаши, соорудивший собственный транзитный канал: Герат – Ашхабад – Красноводск – Каспий – Калмыкия и Дагестан – Центральная Россия.
